30 октября — День памяти жертв политических репрессий
Сколько судеб перемолол террор и коллективизация, точно неизвестно. Раскулаченные, расстрелянные, сосланные в лагеря и на поселения — счёт на миллионы. Только из армии, как политически неблагонадежных, «вычистили» почти половину командного состава. Жестоко расправлялись и со священниками. Сегодня те, чьи родные попали в жернова репрессий, рассказали 9 каналу о своих родителях, бабушках и дедушках.
Отца Анны Иночкиной с бабушкой и сёстрами в 41-м выслали в Казахстан. По национальным мотивам. Семья носила немецкую фамилию — Шефер. Вагоны людьми набивали до отказа. На остановках выносили трупы и ехали дальше. До Казахстана добрались немногие.
«Когда началась война, всех немцев выслали из Саратовской области. Мать тоже репрессированная. Выслана была из Крыма. — А она за что? — Ну, по национальному тоже вопросу. — А кто она по национальности? — Гречанка. А ей было всего 10 лет. Тоже в Казахстан. И вот там они встретились, и потом поженились. — А родители держали зло на страну за это вот? — Нет, ни мать, ни отец. Так получилось. Больше всего хвалили Сталина, как ни странно. Да. Говорили: снять шапку. Ну, а снимали головы».
— Анна Иночкина (Шефер), дочь репрессированных родителей.
В храме села Обуховка хранится частица мощей епископа Белгородского Никодима, расстрелянного в годы сталинских гонений. На месте, где сегодня стоит церковь, по словам настоятеля, в 30-х без суда и следствия расправлялись с неблагонадежными колхозниками. Сюда накануне Дня памяти жертв репрессий приехали помолиться о родителях, бабушках и дедушках старооскольцы.
«Сегодня поминали наших родных, кто незаконно был осуждён и погиб или был расстрелян. Наша задача — поминать и вспоминать. В погостах мрачного ГУЛАГа погиб мой дед. Был расстрелян в Воркутлаге. Он был шутником, мой дед. Как он там пошутил… Его арестовали. Бабушка пошла на следующий день, узнать, как, что. Может, передачу дать. Сказали: если придёшь ещё один раз или спросишь о чём-то, то детей не увидишь. Всё. И она молчала. Реабилитировали в 63 г. за неимением состава преступления».
— Раиса Крылаткова, председатель общественной организации пенсионеров и инвалидов жертв политических репрессий.
Другому деду «повезло» — с семьёй сослали в Сибирь.
«Мама и все её родственники — они из Ленинградской области — были тоже сосланы. Потому что дедушка Николай имел Георгиевский крест. Неблагонадёжный, наверное. И их вывозили полностью грузовиками через Ладожское озеро. Кто доехал — доехал. Кто нет. Рассказывали страшные картины. Многие погибли, под водой оказались. 24 часа на сборы. Всё, что можешь унести, не более 10 кг. В руках. Я родилась в ссылке, получается. Нам не рассказывали родители. Боялись. Обиды не было — простили всех. — А Сталина простили? — Мама плакала, когда он умер. Это я помню».
— Раиса Крылаткова, председатель общественной организации пенсионеров и инвалидов жертв политических репрессий.
Раиса Крылаткова считает: прощать репрессии нельзя. Но понять те времена, принять и помнить — необходимо. Бережно хранят историю и в семье Зои Ужеговой. Поиск документов о родных вели долго. На днях получили бумагу из прокуратуры, что деда Никиту Ерофеевича в 1930-м «по постановлению тройки» сослали в лагерь на 5 лет. Многодетные из шебекинского села не захотели отдавать в колхоз то, что наживали тяжелым трудом.
«У них всё это забрали, но моя мама — она с 28-го г., она говорит, что помнит, как забирали даже одеяльца. Что у нас забрали все вещи, мы абсолютно остались голые. Никогда батраков не держали — они очень работящие. 9 детей у бабушки. Обидно, что приходили раскулачивать люди, которые не хотели работать на земле. Приходили, у них такая жестокость — забирали всё. — Бабушку тоже выслали? — Нет, бабушка осталась с детьми. Дедушка вообще канул в неизвестность. По линии моего папы тоже… Матрона Ивановна, они где-то Улан-Удэ были. Их тоже туда отправили».
— Зоя Ужегова.
Храм шебекинского села Зимовное, где корни Зои Ужеговой, снесли в 30-е гг. Из кирпича построили Дом культуры.
«Лет 5 назад мои дети уже решили увековечить это всё. Наши кузнецы, здесь, старооскольские, сковали ротонду. Мы вышили икону Параскевы-Пятницы, и люди теперь приходят туда и молятся. Вокруг — идут взрывы. У нас, слава Богу, в нашем селе ни одного взрыва не было. Может, это Параскева?»
— Зоя Ужегова.
Уходят из жизни те, кто пережил лагеря и ссылки. В старооскольской общественной организации осталось всего 320 детей репрессированных. Сегодня, в День памяти, оскольчане собрались в сквере Скорбящей матери, чтобы оставить цветы у скромного монумента и помянуть близких в молитвах. От политического террора на Белгородчине только по официальным данным пострадало 45 тысяч человек.
Лариса Ульяненко, Павел Казакевич, Илья Самсонов — 9 канал.